Неточные совпадения
Не в полной памяти прошел он и в ворота своего дома; по крайней мере, он уже прошел на лестницу и тогда только
вспомнил о топоре. А между тем предстояла очень
важная задача: положить его обратно, и как можно незаметнее. Конечно, он уже не в силах был сообразить, что, может быть, гораздо лучше было бы ему совсем не класть топора на прежнее место, а подбросить его, хотя потом, куда-нибудь на чужой двор.
Г-н Беневоленский некогда состоял на службе в ближайшем уездном городе и прилежно посещал Татьяну Борисовну; потом переехал в Петербург, вступил в министерство, достиг довольно
важного места и в одну из частых своих поездок по казенной надобности
вспомнил о своей старинной знакомой и завернул к ней с намерением отдохнуть дня два от забот служебных «на лоне сельской тишины».
«
О чем я сейчас думал? — спросил самого себя Ромашов, оставшись один. Он утерял нить мыслей и, по непривычке думать последовательно, не мог сразу найти ее. —
О чем я сейчас думал?
О чем-то
важном и нужном… Постой: надо вернуться назад… Сижу под арестом… по улице ходят люди… в детстве мама привязывала… Меня привязывала… Да, да… у солдата тоже — Я… Полковник Шульгович…
Вспомнил… Ну, теперь дальше, дальше…
Отношение хозяев к книге сразу подняло ее в моих глазах на высоту
важной и страшной тайны. То, что какие-то «читатели» взорвали где-то железную дорогу, желая кого-то убить, не заинтересовало меня, но я
вспомнил вопрос священника на исповеди, чтение гимназиста в подвале, слова Смурого
о «правильных книгах» и
вспомнил дедовы рассказы
о чернокнижниках-фармазонах...
И вот, слыша невидимый голос, все
важные лица завертелись на своих пышных постелях и все побежали, все закричали: «
О, бога ради, заступитесь поскорее за попа Савелия!» Но все это в наш век только и можно лишь со скороходами-сапогами и с невидимкою-шапкой, и хорошо, что Ахилла вовремя
о них
вспомнил и запасся ими.
«Ну и фигура! — думал очень довольный Саша,
вспоминая длинные ноги, велосипедную шапочку и круглые наивные глаза нового знакомого, — я ведь предположил, что он не из
важных, а он вот какой!» В одном, наиболее осведомленном месте к Колесникову отнеслись резко отрицательно, даже с явной враждебностью, и упомянули
о каком-то чрезвычайно широком, но безумном и даже нелепом плане, который он предложил комитету; в чем, однако, заключался план, говоривший не знал, а может быть, и не хотел говорить.
Но у меня есть другая история, которую я вознамерился рассказать вам, и эта-то история такова, что когда я
о ней думаю или, лучше сказать, когда я начинал думать об одном лице, замешанном в эту историю и играющем в ней столь
важную роль, что без него не было бы и самой истории, я каждый раз совершенно невольно
вспоминаю мою девочку на ходулях.
Наконец господин Голядкин улегся совсем. В голове у него шумело, трещало, звонило. Он стал забываться-забываться… силился было
о чем-то думать,
вспомнить что-то такое весьма интересное, разрешить что-то такое весьма
важное, какое-то щекотливое дело, — но не мог. Сон налетел на его победную голову, и он заснул так, как обыкновенно спят люди, с непривычки употребившие вдруг пять стаканов пунша на какой-нибудь дружеской вечеринке.
Сделав такое
важное открытие, господин Голядкин
вспомнил и
о арабских эмирах, у которых, если снять с головы зеленую чалму, которую они носят в знак родства своего с пророком Мухаммедом, то останется тоже голая, безволосая голова.
— Может быть, по приезде в Россию или… еще лучше в Иркутск… вы
вспомните о том, что я говорил. Очень, оч-чень жаль, что
важные дела мешают мне в настоящую минуту дать некоторые материалы… Но, впрочем, под пером талантливого человека и то, что вы видели и слышали… Всего, всего хорошего…
В течение этого времени Чернушка к нему не являлась, несмотря на то что Алеша, особливо в первые недели после получения конопляного зернышка, не пропускал почти ни одного дня без того, чтобы ее не звать, когда ложился спать. Сначала он очень
о том горевал, но потом успокоился мыслию, что она, вероятно, занята
важными делами по своему званию. Впоследствии же похвалы, которыми все его осыпали, так его заняли, что он довольно редко
о ней
вспоминал.
Кончаю просьбой очень, очень для меня
важною: пожалуйста, когда вы будете
вспоминать о вашей маленькой приятельнице Эмилии, не думайте
о ней, как
о черной преступнице!
Слабел и
о. дьякон: меньше ходил по палате, реже смеялся, но когда в палату заглядывало солнце, он начинал болтать весело и обильно, благодарил всех — и солнце и докторов — и
вспоминал все чаще
о яблоне «белый налив». Потом он пел «Высшую небес», и темное, осунувшееся лицо его становилось более светлым, но также и более
важным: сразу видно было, что это поет дьякон, а не псаломщик. Кончив петь, он подходил к Лаврентию Петровичу и рассказывал, какую бумагу ему дали при посвящении.
И так мне стало смешно
вспомнить, что я светская женщина, что разные сановники говорят со мной даже
о вопросах, что я езжу к Вениаминовой, что я в известном кругу играю
важную роль.
Даже венский двор как будто спохватился и счел нужным обратиться к нему с любезностью. Император Франц прислал ему большой крест Марии-Терезии, говоря в рескрипте: «Я буду всегда
вспоминать с чувством признательности
о важных услугах мне и моему дому вами оказанных». Кроме того, Франц II оставил Суворову на всю жизнь звание австрийского фельдмаршала с 12 000 гульденов жалованья.
Для начала он, разумеется, описывал в них только свою встречу с Фебуфисом и как они оба в первую же ночь «напились по-старинному,
вспоминая всех далеких оставшихся в Риме друзей», а потом писал
о столице герцога,
о ее дорого стоящих, но не очень
важных по монтировке музеях,
о состоянии искусства,
о его технике и направлении и
о предъявляемых к нему здесь требованиях.
И сделалась она этим нам невыносима, а между тем в особые семейные дни, когда собирались все родные и приезжали
важные гости, бабушку
вспоминали,
о ней спрашивали, и потому ее выводили и сажали к столу, — что было и красиво, потому что она была кавалерственная дама, но тут от нее и начиналось «сокрушение», а именно, привыкши одна вязать чулок, она уже не могла сидеть без дела, и пока она ела вилкой или ложкой, то все шло хорошо, но чуть только руки у нее освободятся, она сейчас же их и потащит к своему носу…